Первый опыт современной гражданской войны накоплен, конечно, в Афганистане. И он сразу показал недостаточную эффективность авиации. Помимо неподготовленности летчиков и недостатков тактики, характеру противопартизанской войны слабо соответствовали сами самолеты. Сверхзвуковым истребителям-бомбардировщикам, созданным для европейского ТВД, оказалось не развернуться в горных теснинах, а их сложное прицельно-навигационное оборудование -практически бесполезным при поиске малозаметного противника. Возможности самолетов оставались невостребованными, а результативность их ударов - низкой.

Подходящей машиной оказался лишь штурмовик Су-25 - маневренный, послушный в управлении, отлично вооруженный и защищенный. Весной 1980-го первые опытные самолеты Т-8-1Д и Т-8-3 прошли испытания в Афганистане, "в условиях, максимально приближенных к боевым”, получившие шифр "Операция "Ромб". В ходе отработки самолета и вооружения летчики Н. Садовников, А. Иванов (от ОКБ П. О. Сухого), В. Соловьев и В. Музыка (от НИИ ВВС) выполнили ровно 100 полетов, 30 из которых были зачтены в программу госиспытаний. Руководил группой зам. начальника НИИ ВВС В. Алферов, а его заместителем был ведущий конструктор ОКБ по самолету Ю. Ивашечкин. По итогам опробования в Афганистане самолет получил высокую оценку военных, и, едва завершилась программа испытаний, в феврале 1981 г. начали формирование первой строевой части на Су-25 - 80-го отдельного штурмового авиаполка (ОШАП) в Ситал-Чае на каспийском побережье в 65 км от Баку. Близость завода-изготовителя упрощала освоение машины и решение проблем, связанных с началом эксплуатации. Находившийся неподалеку полигон ЗакВО должен был помочь летчикам освоить пилотирование в горной местности - ни для кого не являлось секретом, что часть готовится к отправке в ДРА. Первые 12 серийных Су-25 полк получил в апреле. Поначалу "Конек-горбунок” на толстеньких колесах не вызвал энтузиазма среди летчиков, и отнюдь не от недоверия к новой технике: переходя на штурмовик, они лишались "сверхзвукового” пайка и прибавки к окладу.

("Конек-горбунок” - это прозвище Су-25 успел получить от министра авиапромышленности П. В. Дементьева). Потребность в Су-25 была очень велика, и прилетевший 28 апреля 1981 г. в Ситал-Чай заместитель Главкома ВВС А. Н. Ефимов поставил задачу: в срочном порядке подготовить для работы в ДРА эскадрилью на базе имеющихся машин. Командиром 200-й отдельной штурмовой авиаэскадрильи (ОШАЭ) назначили заместителя командира полка по летной подготовке А. М. Афанасьева. Для ускорения переучивания привлекли летчиков-испытателей и инструкторов Липецкого центра боевой подготовки ВВС - "высшей школы" военных летчиков, а часть сдаточных испытаний и настройку бортового оборудования еще "полусырых” машин провели на полигоне НИИ ВВС, располагавшим богатой контрольно-проверочной базой и знающими специалистами.

19 июля 1981 г. 200-я эскадрилья, работу которой закодировали названием "Операция "Экзамен” (другое название "Операция "Ромб-2”) прибыла в ДРА. Местом базирования выбрали Шинданд, крупную авиабазу, уже обкатанную Су-25 в ходе испытаний 1980 г. Шинданд находился в относительно спокойном, по сравнению с центральными и восточными провинциями, районе, и среди других афганских аэродромов считался низинным - его почти трехкилометровая бетонка располагалась на высоте 1150 м и была более чем достаточной для Су-25.

Штурмовикам Шиндандской авиабазы предстояло поддерживать дислоцированные в этих местах советские 5-ю мотострелковую дивизию, которой тогда командовал полковник Б. В. Громов, десантников 103-й дивизии и 21-ю пехотную бригаду правительственных войск. К боевой работе Су-25 приступили уже через несколько дней после прибытия. В это время шли бои за горный массив Луркох неподалеку от Шинданда - высившееся среди голой равнины непроходимое нагромождение скал и каменных глыб, занимавшее несколько десятков квадратных километров. В созданной самой природой крепости находился базовый лагерь, откуда противник совершал набеги на близлежащие дороги и военные посты. Подступы к Луркоху защищали минные поля, скальные и бетонные укрепления, а буквально каждый излом ущельев и троп прикрывали огневые точки. Пользуясь неуязвимостью, противник стал использовать Луркох и как командный пункт, где собирались вожаки окрестных боевиков. Неоднократные попытки захвата горного массива успеха не имели: продвижение вглубь встречал ураганный огонь, войска блокировались в узких ущельях и несли потери. Командование приняло решение отказаться от атак "в лоб”, перейдя к ежедневным мощным бомбардировкам и артиллерийским обстрелам, которые бы заставили противника покинуть обжитой лагерь. Снаружи Луркох окружили плотными минными полями, минами периодически засыпали с воздуха проходы и тропы внутри массива.

Для оценки эффективности действий штурмовиков в ДРА прибыл военный летчик генерал-майор авиации В. Хахалов, имевший поручение Главкома ВВС лично оценивать результаты ударов Су-25. После очередного налета пара вертолетов Хахалова отправилась вглубь Луркоха. Обратно генерал уже не вернулся. Вертолет был сбит и упал недалеко от базы противника. Гибель Хахалова заставила изменить ход операции - на штурм Луркоха бросили десантников, пробившихся к центру укрепленного района, чтобы забрать тело генерала и погибших с ним летчиков. После недели боев, стоивших жизни еще восьми человек, войска заняли базу, взорвали ее укрепления и, еще раз заминировав весь район, покинули его.

Штурмовики 200-й ОШАЭ участвовали и в борьбе за Герат, находившийся в 120 км на север от Шинданда и ставший центром оппозиции на западе страны. Здесь она действовала прямо в городе, разделив его на сферы влияния и воюя не только с правительственными войсками, но и между собой. Здесь же находились опорные пункты, запасы оружия и боеприпасов, и Су-25 приходилось наносить удары прямо в городе по кварталам и указанным разведкой домам. Работы хватало и в окрестностях Герата - бескрайней зеленой зоне и примыкавшей к ней долине Герируда, изобильным и богатым местам, кормившим все западные районы. Орудовавшим в провинции Герат и Фарах отрядам опорой служили многочисленные кишлаки, снабжавшие моджахедов пропитанием и пополнением. Тут же они находили отдых и ночлег, получая оружие с близлежащих баз в Иране. Самым видным из здешных полевых командиров был Туран Исмаил, в прошлом армейский капитан, перешедший к моджахедам после апрельской революции. Военный опыт, грамотность и требовательность быстро позволили ему стать местным эмиром, во власти которого находились семь провинций и армия в пять тысяч боевиков. Под прикрытием "зеленки" - обширных зарослей кустарника, садов и виноградников - моджахеды подбирались к расположению воинских частей, грабили и жгли автоколонны, после атак мгновенно растворялись в окрестных селениях, и отыскать их в этих местах, особенно с воздуха, было не легче, чем в горах. В воздухе над долинами постоянно висела поднимавшаяся до 1500 м пыльная пелена, ухудшавшая видимость и уже в нескольких километрах скрывавшая ориентиры. В сезон пыльных бурь и налетавшего из пустыни жаркого "афганца” спасения от нее не было нигде, и из-под люков и капотов возвращавшихся штурмовиков горстями выгребали набившуюся пыль и песок. Особенно трудно приходилось двигателям - песок, подобно наждаку, грыз лопатки компрессоров, а доходившая до +52° жара затрудняла запуск. Чтобы помочь задыхавшемуся стартеру, сметливые авиаторы использовали своеобразное испарительное охлаждение, выплескивая в каждый воздухозаборник пару кружек воды. Бывали случаи, когда при запуске в жару намертво пригорала к бортовому электроразъему "вилка” ДПА, в спешке ее рубили лежавшим наготове топором, и самолет улетал с висящим обрывком кабеля.

Поиск противника отнимал время, и для увеличения продолжительности полета большинство заданий приходилось выполнять с парой подвесных баков ПТБ-800 (Су-25 задумывался для работы в прифронтовой полосе, и с собственным запасом топлива его радиус действия не превышал 250-300 км). С сентября 1981 г. плановые боевые действия начались в Кандагаре на юге страны, также входившем в зону ответственности 200-й ОШДЭ. Второй по величине город Афганистана, старинный центр торговли и ремесел, занимал важнейшее стратегическое положение, позволявшее контролировать все южное направление. Через Кандагар проходили основные дороги и караванные пути, в том числе и единственное в стране магистральное шоссе, связывавшее все крупные города и подковой опоясывавшее страну. Привлекательной для моджахедов была и близость Кандагара к пакистанской границе. 70-я мотострелковая бригада советского контингента, направленная в Кандагар, сразу же была втянута в нескончаемые боевые действия, от которых зависела ситуация на дорогах и положение в самом городе. Многочисленные отряды, обосновавшиеся в сплошной "зеленке” вокруг города, порой неделями блокировали гарнизон, не пропуская в Кандагар ни одной машины. Единого управления они не имели, и войсковые операции против различных группировок в самом городе, его окрестностях и вдоль дорог следовали беспрерывно. С севера к Кандагару подступали горы Майванда, где опорными пунктами моджахедов служили крепости, сохранившиеся еще со времен войн с англичанами.

В горных теснинах особенно пригодилась высокая маневренность Су-25. Перекрестный огонь с высот превращал межгорья в ловушку для вошедших в них солдат, не всегда удавалось подтянуть артиллерию и танки, и на помощь приходили штурмовики. В узкие каменные мешки, куда не рисковали снижаться другие самолеты, нырял Су-25, заходя на цель вдоль ущелья или, если позволяла ширина, скатываясь вниз вдоль одного склона и буквально выползая из атаки по другому. В Черных Горах северо-западнее Кандагара одному из летчиков 200-й ОШДЭ в октябре 1981 г. удалось подавить огневую точку, спрятанную в скалах в конце длинного извилистого ущелья. Попытки бомбить ее сверху успеха не принесли, и Су-25 пришлось войти в темный провал, лавируя, пронестись по нему и, нанеся точный удар, крутым боевым разворотом выбраться наружу.

Малый радиус виража Су-25 (450-500 м) помогал летчикам при построении атаки: обнаружив цель, штурмовик мог тут же круто довернуть на нее, а при повторных заходах - виражить, не упуская противника из виду, и добивать, экономично расходуя боезапас. Пилоты скоростных Су-17 и МиГ-21, разворачиваясь для очередного удара, нередко не могли снова отыскать цель, "лишенную четких демаскирующих признаков”.

От других машин Су-25 выгодно отличался хорошими взлетно-посадочными качествами, которые обеспечивала большая площадь крыла и мощная его механизация. Штурмовикам и с максимальной боевой нагрузкой, достигавшей 4000 кг, хватало для разбега 1200-1300 м, в то время как базировавшиеся в Шинданде Су-17 уже с тонной бомб отрывались от земли лишь в самом конце полосы. Обнаружив цель, штурмовики атаковали ее НАР, РБК, фугасными и осколочными бомбами. В долинах чаще применялись бомбы калибром 100 и 250 кг, достаточные для разрушения глинобитных строений; в горах, изобиловавших естественными укрытиями, становилась необходимой фугасная мощь "пятисоток" (они же чаще применялись в "зимних” вариантах снаряжения, когда с похолоданием улучшались несущие свойства самолетов, и они могли нести бомбы большего калибра без существенного ухудшения характеристик. Максимальный вариант из восьми ФАБ-500 не был исключительным, нередко подвешивались и до 22ФАБ-100 на многозамковых держателях МБД2-67у. В зеленых зонах и кишлаках, где находилось, чему гореть, использовали зажигательные баки и бомбы. Загущенная для "липучести" смесь бензина и керосина полутонного бака ЗБ-500ГД накрывала огненным ковром площадь 1300 кв², а в снаряжение ЗАБ, кроме того, входила пропитанная огнесмесью ветошь, разлетавшаяся вокруг и вызывавшая множество новых пожаров.

Широко использовались осколочно-фугасные НАР С-5М и С-5МО из 32-зарядных блоков УБ-32-57. Одним залпом они накрывали до 200-400 м², лишая противника одного из важнейших преимуществ - умения прятаться и быстро рассредоточиваться на местности. На цель обычно делали 2-3 захода, пуская с пикирования по 8-12 ракет в залпе. В полете с блоками следовало учитывать значительный рост сопротивления: уже при подвеске четырех УБ-32-57 оно возрастало почти вдвое, штурмовик хуже слушался рулей, проседал на выходе из пикирования, теряя высоту и скорость, и мог свалиться на крыло - особенность, которой не было с бомбами, их сброс сразу освобождал самолет для маневра.

Малокалиберные НАР постепенно заменялись более мощными 80 мм С-8, применявшимися в разных вариантах: С-8М с усиленным осколочным действием, С-8БМ с прочной тяжелой БЧ, крошившей скальные огневые точки и стены, и С-8ДМ, содержавшая жидкое ВВ, от которого противника не спасали никакие укрытия -после ракетного удара туман взрывчатки накрывал цель, забираясь в закоулки кишлаков и горные расщелины и поражая самые укромные места сплошным облаком взрыва.

Тем же эффектом обладали "Вороны” - объемно-детонирующие авиабомбы ОДАБ-500П, по мощности втрое превосходившие равные по калибру фугаски. Глухой хлопок - взрыв ОДАБ сметал постройки в радиусе 20-25 м, глуша и сдувая раскаленной ударной волной все живое. Цели для ОДАБ приходилось подбирать только в долинах - в разряженном и бедном кислородом воздухе высокогорий взрыв слабел, теряя силу. В жару или сильный ветер, когда облако мельчайших капель быстро рассеивалось, теряя нужную для взрыва концентрацию, использовали "коктейль" - комбинацию ОДАБ с дымовыми бомбами, густой дым которых не давал аэрозолю рассеиваться. Наилучшие результаты давало соотношение пары ДАБ-500 на шесть ОДАБ-500П на самолете или в той же пропорции в ударной группе.

ОДАБ широко использовали, готовя площадки для высадки вертолетных десантов: подходящие для высадки места могли быть заминированы, и штурмовики расчищали их ударами ОДАБ, вызывавшими детонацию мин на обширном участке.

Для снижения риска поражения ПВО с конца 1986 г. летчикам запретили опускаться ниже 4500 м, но этот приказ противоречил самому "стилю работы” штурмовиков и часто ими нарушался.

Для меньшей уязвимости на взлете и посадке Су-25 стали использовать маневр - спираль и предельно сжимать посадочную глиссаду, используя для крутого снижения воздушные тормоза и почти парашютируя на полосу. Уход на второй круг промазавшего летчика считался уже серьезной виной - в окрестной "зеленке” его могли поджидать вражеские стрелки. 21 января 1987 г. взлетевший из Баграма Су-25 старшего лейтенанта К. Павлюкова был подбит "Стингером” из засады. Летчик катапультировался, но в наступивших сумерках поисковые вертолеты не смогли его отыскать. Раненый пилот принял бой на земле и, израсходовав все патроны, подорвал себя гранатой. Значительная часть повреждений приходилась на грубые посадки из-за сложности маневра и большой скорости захода, требовавших повышенного внимания от возвращавшихся из боя измотанных несколькими вылетами летчиков. Редкий месяц обходился без аварий: штурмовики садились с минимальным остатком топлива, без выпуска закрылков и воздушных тормозов, задевали друг друга, не успевая вовремя отвернуть с полосы, теряли колеса и сносили шасси. Имели место случаи складывания передней стойки при слишком жестком касании (чтобы не перегружать ее, запрещалось даже садиться с полным боекомплектом пушки), когда избежать серьезной аварии помогало только мастерство летчиков. Летом 1988 г. пилот "захромавшего" Су-25 сумел притереть машину к бетонке настолько удачно, что стесал лишь выступавший надульник пушки и уже на другой день снова летал. Сожженные на посадке тормоза и разлетевшиеся пневматики были будничным делом, и в иной день случались по несколько раз.

1988 г. в Баграме севший до полосы Су-25 снес о ее бетонный порог все три стойки шасси, пронесся на брюхе и остановился, лишь стесав фюзеляж по самую бронекабину. Летчик, не получивший даже ушибов, вырвался из останков четвертованного штурмовика и отправился "сдаваться” в штаб.

Обычно приводится число 23 потерянных в Афганистане Су-25 (из общего числа 118 самолетов), требующее, однако, уточнения. Точно установить причины гибели не вернувшегося не всегда представлялось возможным: обломки машин в большинстве случаев оставались лежать далеко в горах, и, в лучшем случае, приходилось полагаться на эмоциональные доклады летчика и его коллег. То же касалось аварий, произошедших из-за конструктивно-производственных недостатков. Доказать вину промышленности нелегко: для этого требовалось составление акта расследования происшествия, а осмотреть разбившуюся машину и толком изучить отказавшие агрегаты было невозможно. Случай с капитаном А. Дьяковым был, скорее, исключением: его самолет удалось вывезти на базу, хотя поначалу причиной катастрофы сочли гибель летчика в воздухе. В остатках кабины даже обнаружили дыру от осколка (пробитую, как оказалось, разрывом одной из гранат, с помощью которых поспешно разбирали самолет для эвакуации). Лишь изучение пленок бортового самописца, зафиксировавших вставшие на упоры элероны при нараставшем крене и скольжении, позволило установить истинную причину. Вина летчики означала, как минимум, отстранение от летной работы. Разбрасываться кадрами в боевой обстановке не приходилось, и повреждения старались списывать по графе "боевые”.

Принявший командование 40-й армией Б. В. Громов в предвидении скорого вывода войск поставил задачу: для сокращения потерь свести к минимуму боевую активность наземных войск, по возможности воздерживаясь от наступательных операций и занимаясь охраной узловых участков, дорог и аэродромов. Для авиации это означало прибавление работы: без ее помощи многие гарнизоны, со всех сторон окруженные противником, уже не могли бы продержаться. Так, в провинции Баглан подвергавшийся постоянным атакам советский десантный батальоны удерживал участок всего в три квадратных км на пересечении дорог (считалось, что эта провинция "частично контролируются оппозицией”).

Чтобы уменьшить потери, "Грачи” стали шире использовать для ночных ударов. При этом почти полностью исключалось воздействие ПВО и появлялась реальная возможность уничтожить по наводке большие группы противника, располагавшегося на ночлег в крепостях и кишлаках (нужно ли говорить, какая участь ожидала при этом само селение.

Ориентироваться штурмовикам помогали Су-17, подсвечивавшие местность САБами. При одном из таких ночных рейдов командир штурмовой эскадрильи заметил внизу огни и тут же накрыл их бомбами. Вернувшись, он сообщил о "душманских кострах” и повел в указанный район всю эскадрилью, нанесшую два БШУ "пятисотками” и РБК. Десантники, посланные утром оценить результаты ночной штурмовки, увидели лишь изрытые бомбами склоны и дотлевавший кустарник, подожженный СДБами. В другой раз пилот Су-25, не сумевший отыскать в темноте цель, сбросил бомбы наугад, не рискуя садиться с опасным грузом. Вскоре в часть пришли поздравления молодцу-летчику, удачно накрывшему целую банду в несколько десятков человек, ночевавшую в этом месте.

С началом вывода войск и с уходом гарнизона из Кандагара два полка штурмовиков передислоцировали в Шинданд и Баграм. Еще одна эскадрилья базировалась в Кабульском аэропорту. К задачам Су-25 прибавилось боевое охранение уходивших колонн и регулярное нанесение предупредительных ударов вдоль дорог: по данным разведки, только на восточном направлении вдоль трассы от Кабула к советской границе сосредоточились до 12 тысяч боевиков, а к дороге Шинданд-Кушка подтянулись более 5 тысяч моджахедов (в среднем, 20 человек на каждый километр пути). С сентября 1988 г. Су-25 из Шинданда почти каждый день работали и в районе оставленного Кандагара, где под непрерывными обстрелами продолжал держать оборону аэродрома советский батальон. Передышка наступала только с появлением Су-25, позволявших сесть транспортным самолетам с "Большой Земли”, доставлявшим боеприпасы и еду и забиравшим убитых и раненых.

Обстрелы, ставшие обычным делом (только на Кабул в 1988 г. обрушились 635 ракет), не обошли и штурмовиков. Июньский ночью в Кандагаре ракета попала точно в новенький самолет, только что полученный с завода. Под крылом штурмовика висели восемь С-24, и потушить его было невозможно. В огне рвались снаряды, сработало и улетело кресло, с шипением уходили в темноту ракеты, рикошетами полосуя металлический настил стоянки перьями стабилизаторов. При очередном налете на Кабульский аэропорт 19 мая 1988 г. первые же снаряды упали в самый центр линейки Су-25. Горящий керосин хлынул из баков, и черное пламя тут же охватило всю стоянку. Техник крайнего самолета, пытаясь спасти машину, забрался в кабину и сумел запустить один двигатель, но впопыхах не переключил на него гидросистему управления. Штурмовик развернуло и понесло в самую гущу пожарища, а сам он отделался контузией и переломом ноги, выпрыгивая из самолета. Полностью сгорели десять Су-25, а два уцелевших, закопченных и испещренных десятками пробоин, пришлось несколько месяцев восстанавливать.

Последний штурмовик был потерян в январе 1988 г. Су-25 сбили ракетой над поселком Пагман вблизи Кабула, и его пилот погиб. Всего за афганскую войну не вернулись из боя 8 летчиков-штурмовиков.

Закрывая афганскую кампанию, Су-25 приняли участие в начавшейся 23 января 1989 г. операции "Тайфун” - серии массированных ударов, имевших целью "нанесение возможно большего ущерба силам оппозиции в центральных и северных районах страны”. Накануне удалось остановить бессмысленные бои последних дней, заключив перемирие с местными старейшинами и Ахмад Шахом. Масуд обещал, что не тронет ни одного уходящего советского солдата, и его люди даже помогали вытягивать буксующие в снежных заносах машины (сообщали и о случаях "совместного распития с ахмадшаховцами кишмишовки”). И все же напоследок решили показать силу - расстреливая боезапас, начали мощнейшие артобстрелы придорожных районов, по площадям выпустили 92 тактические ракеты "Луна-М”, а авиация за 24-25 января выполнила более 600 самолето-вылетов и нанесла 46 БШУ, перемолотивших окрестные горы и долины. Масуд на огонь отвечать не стал, и в последние дни января штурмовики покинули афганские аэродромы.

Основные модификации:

Су-25 - первая серийная модификация штурмовика.
Су-25УТ, Су-28, Су-25УБ - двухместные учебные и учебно-боевые самолеты различного назначения (1979 - 1989 гг.).
Су-25УБК - экспортный вариант самолета Су-25УБ.
Су-25УТГ - (Г - с гаком) - двухместный самолет для отработки техники посадки с использованием наземных и палубных аэрофинишеров (1987 г., серийно строился в 1990 - 1991 гг.);
Су-25БМ - самолет-буксировщик мишеней (1984 г.).
Су-25К - экспортный вариант Су-25.
Су-25Т, ТМ - штурмовик с новым радиоэлектронным оборудованием и вооружением (1990, 1993 гг.)
Су-25ТК - экспортный вариант Су-25Т (1991 г.).

Год принятия на вооружение - 1980
Размах крыла -14,36 м
Длина самолета - 15,36 м
Высота самолета - 4,8 м
Площадь крыла - 33,7 кв.м
Масса, кг
- пустого самолета - 9500
- нормальная взлетная - 14600
- максимальная взлетная - 17600
Топливо:
- внутренние топливо - 5000 кг
- ПТБ - 2
Тип двигателя - 2 ТРД Р-195 (на первых - Р95Ш)
Тяга - 2 х 4500 кгс (2 х 4100 кгс)
Максимальная скорость, км/ч
- у земли - 975 км/ч
- на высоте - 870 км/ч
Практическая дальность - 1850 км
Боевой радиус действия:
- на высоте - 1250 км
- у земли - 750 км
Практический потолок - 7000-10000 м
Максимальная высота боевого применения - 5000 м
Макс. эксплуатационная перегрузка - 6,5
Экипаж - 1 чел

Вооружение: 1 30-мм двуствольная пушка ГШ-30-2 в нижней носовой части с 250 патронами. Боевая нагрузка - 4340 кг на 8(10) узлах подвески, нормальная нагрузка - 1340 кг. Бомбовая нагрузка:
До 8 бомб слазерным наведением, 8-10 500-,250-кг бомбы, 32 100-кг бомбы, бронебойные бомбы, напалмовые баки
НУР: 8-10 ПУ УБ-32-57 (320(252) х 57-мм) или 8-10 240-мм, блоки НАР типа С-5 (57 мм), С-8 (80 мм), С-24 (240 мм) и С-25 (340 мм).
УР: "воздух-воздух" Р-2(АА-2) или Р-60(АА-8) "воздух-поверхность" Х-25МЛ, Х-29Л и С-25Л
Контейнеры СППУ-22 с двухствольной 23-мм пушкой ГШ-23Л с 260 патронами.